Lyubov Makarevskaya (Moscú, 1986). Poeta y narradora. Ha publicado poesía y prosa en las revistas НЛО (NLO), “Зеркало” (Zerkalo), “Воздух” (Vozdux), “Носорог” (Nosorog), y “Незнание” (Neznanie) entre otras; también ha publicado en los sitios Novaya Literaturnaya karta Rossii, Polutona, Volga y Snob. Fue parte de la short list del premio bookscriptor en el género “prosa contemporánea”. Es autora de tres colecciones de poemas Любовь (Lyubov, Amor) publicado por la editorial Арго-Риск (Argo-Risk, 2017). Шов (Shov, Costura), editorial Free Poetry 2019 y de Еще один опыт сияния ( Yeschyo odin opyt syaniya, Otra experiencia brillante) editorial Kabinetniy uchioniy, 2022, además del libro de prosa “Третья стадия”, editorial inspiria (2023). Su poesía y su prosa han sido traducidas al español, al inglés, al italiano, al polaco y al inglés. Los siguientes poemas pertenecen a su libro Еще один опыт сияния, la selección y la traducción son de Indira Díaz.
Moriré o desapareceré
en la boca
de un extraño
monstruo
como la azucarada
figurilla de la infancia
El sexo sólo como
un intercambio más
de poder
¿En qué sustancia
ahora
sumerges
la visión de la piel
la cara los dedos
finalmente?
Acostada boca abajo
escuché el Réquiem
fui la niña
maliciosa 1440 horas
en las olas del cósmico
dolor
Para que el corazón
de las golondrinas comenzara a latir
en el jardín invernal
en mí
y en ti
en el negro cielo
de la belleza
en el recién nacido
del dolor del mundo.
Умру или исчезну
во рту
у неизвестного
чудовища
как сахарная
фигурка детства
Секс как только
еще один обмен
властью
В какое теперь
вещество
ты окунаешь
зрение кожу
лицо пальцы
наконец?
Лежала на животе
слушала Реквием
а девочка была
злая 1440 часов
в волнах космической
скорби
Чтобы сердце
ласточки забилось
в зимнем саду
во мне
и в тебе
В черном от красоты
небе
в новорожденном
от боли мире.
Mujeres niños
animales raros
fuera de ti
los demás
plan de evacuación
¿Funcionará
o no funcionará?
el juego de la infancia
Ahora
la memoria se moja
con la herida
y florece con la herida
Como si hubiera escuchado
el latido del corazón
en medio del sueño
Si tú eres sólo
un animal
y yo sólo soy
un animal
Entonces no dejes
que quede
nada
además de las huellas
de la mutua
participación
No ahí donde
está la epidermis
el cabello
el adn
Sino ahí donde
la sombra
da sentido
al rostro
al tejido óseo
Y entrelaza
los dedos y el cuerpo
de uno a otros
en la estéril
pureza
de una quemadura.
Женщины дети
редкие звери
я вне тебя
прочие
план эвакуации
Сработает
не сработает?
игра из детства
И вот уже
память мокнет
раной
и цветет раной
Как слушала
стук сердца
в полусне
Если ты только
животное
и я только
животное
То пусть
не останется
ничего
кроме следов
взаимного
участия
Не там где
эпидермис
волосы
днк
Но там где
тьма
создает сознание
лицо
костную ткань
И сплетает
пальцы и тела
с друг другом
в стерильную
чистоту
ожога.
Iba en el metro
escuché la voz
de Virginia Wolf
buscando el calendario
de su propia
menstruación
Me transformé
En el mar
en la oscuridad
en la princesa Diana
/Cada vez que
entro
en el túnel…/
Soy un poco princesa
ante la voraz
boca de la muerte
y un poco
una niña
de once años a finales
de agosto de 1997
ya agonizante
insufrible
en la espera
del amor
Ya la experiencia inicial
Las cartas
Ya la experiencia inicial
la quemadura
la membrana
Ya conociendo
el giro de los cortos
remolinos negros
del placer
En un arrebato de deseo
lésbico
heterosexual
retrayendo
las capas afectadas
de la epidermis
ante el limpio
rostro del cielo
que más grande
no es.
Ехала в метро
слушала голос
Вирджинии Вульф
искала календарь
собственной
менструации
Превращалась
в море
в темноту
в принцессу Диану
/Каждый раз когда
я въезжаю
в тоннель…/
Я немного принцесса
перед жадным
ртом смерти
и немного
одиннадцатилетняя
девочка в конце
августа 1997
Уже невыносимо
изнывающая
в ожидании
любви
Уже начальный опыт
письма
уже начальный опыт
выжигания
слизистой
Уже знающая
круги короткого
черного омута
удовольствия
В приступе желания
лесбийского
гетеросексуального
отодвигающая
слои пораженного
эпидермиса
перед чистым
лицом неба
которого больше
нет.
¿Qué estamos diciendo?
Disminuyendo borrando
examinando
el lugar del trauma
Como recompensa
un trofeo
Pero ¿qué es esto?
Un sabor seco
de miseria
o de victoria
en la boca
Pálido
estenograma
de este infierno
que conoces
no ir hacia
atrás
Pero tampoco hacia adelante
todo está quemado
así
que sólo
las bestias
mirarán
hasta el mismo
final.
Что мы говорим?
Убывая вычеркивая
рассматривая
место повреждения
Как награду
трофей
Ну что это?
Сухой привкус
несчастья
или победы
во рту
Бледная
стенограмма
такого ада
что знаешь
не свернуть
назад
Но и впереди
все выжжено
так
что только
звери станут
смотреть
до самого
конца.
Etapas de aceptación
Al principio yo no podía
ver pornografía
porque
pensaba que
tú hacías eso
con otras
Después pude
verla sólo
para no pensar
en ti
y porque
había perdido la capacidad
de centrarme
en cualquier otra cosa
Al principio no podía
comer nada
sólo fumar
después yo pude
comer pero sólo
eclair y cola
Y después del granizo
de nieve y sangre
de las manos y de los dedos
de la helada
Nací
nueva
blanca
y terrible
como el azúcar
¿Qué es
esto?
Párpados
uñas
pubis
De la frecuencia cardiaca
del pulso
de la evidencia
de todos los procesos
surgió esta
nueva envoltura
como una olvidada
voz de un testigo
en la cinta archivada
como un recuerdo
de una para siempre
extinta especie
de mamíferos.
Cтадии принятия
Сначала я не могла
смотреть порнографию
потому что
я думала что из этого
ты делаешь
с другими
Потом я могла
смотреть только
ее чтобы не думать
о тебе
и потому что
я утратила способность
сосредотачиваться
на чем-либо
Вначале я не могла
есть совсем
только курить
потом я смогла
есть но только
эклеры и колу
А потом из крупиц
снега и крови
из рук и пальцев
мороза
Я родилась
новая
белая
и страшная
как сахар
Что же
это?
Веки
ногти
лобок
Из частоты сердечного
пульса
из очевидности
всех процессов
возникла эта
новая оболочка
как забытый
голос свидетеля
на архивной пленке
как воспоминание
о навсегда
исчезнувшем виде
млекопитающих.
Soy la chica
de negro
la muerte con guadaña
En ese punto
de la tierra
donde tú recorres
con la mirada el cielo
como un temblor de piel
¿Quién es el mejor
de nosotros al saber
destruir?
Yo siempre
quise ser
el blanco y amargo
el blanco y dulce
aquel codiciado
cuerpo de la tragedia
con la cabeza revuelta
o con las manos
algo siempre
separado
amputado
en el espacio
en el sujeto
Para revelar
lo principal
hay que mostrar aquello que
ha quedado
a la vista
a la conciencia
a los ojos
a los otros
después de todo.
Я девушка
в черном
я смерть с косой
В той точке
земли
где ты раздвигаешь
глазами небо
Как дрожь кожи
Кто лучше
из нас умеет
разрушать?
Мне всегда
хотелось стать
белым и горьким
белым и сладким
таким желанным
телом трагедии
С отбитой головой
или руками
что-то всегда
удаленно
ампутировано
у пространства
у субъекта
Чтобы выявить
главное
выявить то что
осталось
зрению
сознанию
глазам
другим
после всего.
Pensé en ti
pensé en la muerte
nadie me advirtió
a mí
Que esto es lo mismo
Sencillamente
Vino un soldado
vino un ladrón
nadie sabía
jugar conmigo
La habitación creció
de la nieve
llegaron los escalofríos
Así de las sombras
Y del crepúsculo
crecen todos
los idiomas y las letras
y el mandamiento
de nuestra respiración
Ahí donde la oscuridad
es ligera como el movimiento
de una mano sobre la espalda.
Думала о тебе
думала о смерти
никто не предупредил
меня
Что это одинаково
просто
Приходил солдат
приходил разбойник
никто не умел
играть со мной
Комната росла
из снега
в озноб
Так из тени
и сумерек
растут все
языки и буквы
и заповедь
нашего дыхания
Там где тьма
легкая как движение
руки по спине.
-
